Смоленский фольклорный ансамбль Живая вода

мутова — натура открытая, эмоциональная. В ответ на просьбу попеть пела неутомимо, взволнованно, несколько часов кряду!

На долю Веры Андреевны выпало раннее сиротство. «Зародилось несчастье с рання и до смеркання — это про меня. Песен откуда столько знаю? Так раньше ж в деревне кто не пел? Бывало, еще махонькая, как почую — поют где-то, — бегу со всех ног туда! Сяду тихонько — и слухаю, слухаю, да и не замечу сама, как подтягивать начну. Я, можа, без песни и пропала бы, как муха! И плясать я любила! Это тоже — хлебом меня не корми — дай поплясать да припевку припеть. А работали все тогда много, и работы все тяжелые, за день так умаешься! Ну, думаешь, скорей бы до места добрести и — спать брякнуться! Да только гармонь послышишь — где усталость девается, бывало! До зорьки пропляшешь, пропоешь, а там уж и ложиться неколи!»

Голос у Веры Андреевны выразительный, сильный, ближе к низкому. Недаром она слыла первой певуньей на всю округу.

Так получилось, что голос Анастасии Савельевны я услышала с магнитофона прежде, чем познакомилась с ней. Сережа, мой коллега и муж, помню, вернувшись из кратковременной поездки на станцию Никитинка, что в Холм-Жирковском районе на Смоленщине, довольный, тут же включил запись: «Ты только послушай! Какая певица баба Настя!» «Как зовут твою дружку — жёнку твою? — дружелюбно и уважительно спросил на пленке низкий голос пожилой женщины. — Ну, вот, я табе и ей песни свадебные буду петь». И вдруг чудо! — зазвенел такой высокий, на удивленье гибкий, чистый, звонкий, прямо-таки девичий голос, изобилующий искуснейшими мелизмами: «Бог в помощь табе, да и Людочка, руту-мяту полоть! — Спасибо табе, Сереженька, за доброе слово!», «Что ж ты, Людочка, молодая, скоро отъезжаешь? — Приехал жа Сереженька на вороном коне».

«Ты спрашиваешь, какая моя жизнь? А все было, детка моя: вместе с другими бабами на лесоповале заместо мужиков ворочала… Три раза горел мой двор, заново всякий раз заживаться приходилось с детями дробными, да без мужика: с войны не пришел мой Нил.

Я, моя ты детка, лес дуже люблю. Лесной я человек. Одна, не побоюся, куды хошь, зайду и выйду, не заблукаю. Лес-кормилец — мой дом…»

Большинство песен, вошедших в сборник, записаны с голоса моей бабушки. Они, эти песни, дороги мне несказанно, потому что пелись родным мне человеком и сопровождали меня все детство и раннюю юность.

Ах, как далеко теперь мое деревенское детство, пахнущее российскими травами, омытое теплыми, как молочко парное, водами самой прекрасной в мире речушки с любовным названием — Света, взлелеянное милыми, наивными бабушкиными и мамиными колыханками ¹.

¹ Колыханки — колыбельные песни (диалект.).