Смоленский фольклорный ансамбль Живая вода

Несколько лет тому назад нашему ансамблю посчастливилось участвовать в Международном фольклорном фестивале, который проходил в Москве. Незабываемое событие! Наверное, не было такого народа Земле, чьи песни и танцы не влились бы в красочный поток фестивальных выступлений.

В один из фестивальных дней, центром праздника было Коломенское. Утром мы спешили туда на телесъемку, а позже предстояло выступление в большом концерте. Шли по улицам Москвы в своих русских костюмах. Должно быть, это очень радовало глаз, и встречные открыто улыбались нам, здоровались, желали успеха.

Еще задолго до входа в парк слышна была разноголосица множества поющих — волнующая и влекущая. Но вот, перекрывая ее, мощно, широко, раздольно зазвучала протяжная русская песня.

Впору было задохнуться от восторга: мы вмиг узнали нашу, родную, неповторимую смоленскую песню. Конечно, же, ноги сами понесли нас к землякам.

Пели замечательные певуньи из Стодолища, пели щедро, молодо, невзирая на преклонный возраст большинства крестьянок. И разве можно было удержаться, не «подтянуть»: ведь это всегда большая удача — петь с истинными народными исполнителями, с теми, кого мы почитаем,— с нашими учителями. Пропели мы и проплясали не один час, чуть дела свои не сорвали.

И в который раз тогда подумалось, почему же так: сидишь порой в зрительном зале, на сцене — раззолоченные, распомаженные, вышколенные, и песни у них вроде бы русские, и движения у танцоров «характерные», но… не отзывается душа, и скоро начинаешь скучать и раздражаться… А вот запоют простые деревенские старушки, и голоса-то уже у них потускневшие (но, тем не менее, всегда ярко индивидуальные, тембристые, несущие колоссальный заряд созидательной энергии), и движения изработанных рук скупы и угловаты, а комок к горлу подкатывается, и начинаешь ощущать связь свою с десятками поколений предков, чувствуешь принадлежность к своему народу, к его прошлому. Почему ж так?

Да потому, что народные исполнители поют так, как всегда и пели в народе, это откровение души, это есть истинное. А то, что чаще всего «исполнители в русском стиле» выдают за народное — исковерканные, обездушенные обработки и стилизации «под народное», изначально лишенные своей маленькой родины, тогда как нет абстрактной русской народной песни, а есть песня вологодская, белгородская, смоленская…

Так сложилось, что в концертах, в эфире до последнего времени в основном звучали как раз обработки и стилизации, не способные не только вызвать интерес к национальной культуре, но, напротив, отторгающие от нее: будучи образцами ложными, воспитывают они и ложное представление о первоисточнике. И это — не случайность, а следствие планомерной политики, направленной на отторжение народа от своих корней: народная культура была объявлена «некультурной», а песни, в частности, пережитком, тянущим в «темное царское прошлое», воспевающим «подкулацкий быт», мешающим процессу перерождения вредного для общества крестьянина в рабочего. Как писал журнал «Новый мир», «уже в начале 20-х годов на традиционно деревенский уклад жизни — хозяйствование, чувствование, мышление, быт — был обрушен заряд ненависти, сказывалось чудовищное психологическое давление на крестьянскую традицию».

Племянник Митрофана Ефимовича Пятницкого Петр Михайлович Казьмин, принявший руководство знаменитым хором от своего дяди, вспоминает, как по отношению к крестьянским хорам, которых по примеру хора, созданного Митрофаном Ефимовичем, возникло в России немало, был затеян в прессе «суд слушателей», открывшийся большой статьей В. Блюма «Песни не наши». С циничным откровением утверждая, что русская крестьянская песня не имеет права на существование в социализме. Блюм призывал: «…нозое содержание нельзя уложить в старую форму. Надо эту форму разбить, а «качество продукции» — изменить». «Какую «форму разбить»? Форму национального русского песенного языка, форму, в которую облеклись переживания народа?» — с горечью вопрошает в своих записках Петр Казьмин. В результате этого судилища, согласно резолюции съезда хоровых деятелей, все «так называемые крестьянские хоры» были ликвидированы, а хору им. Пятницкого было указано «изменить свой репертуар — на современный». Фактически и он был обречен на вырождение.

В те же годы, композитор и музыкальный критик Б.В. Асафьев, статьи которого о музыкальном образовании сыграли большую практическую роль, высказался так: «…Древнерусскому песнетворчеству нет места а общем музыкальном воспитании и образовании». Конечно же, это заявление явилось программным. Но наступление велось не только на песню, а на все национальные проявления русского духа: национальное самосознание, ощущение принадлежности к великом истории великого народа.

Вот еще одно заявление, также явившееся программным: «Надо ли вообще преподавать историю в правильно поставленной школе? Пристрастие к русскому языку, к русской природе… — национальное пристрастие, …которое отнюдь не нужно воспитывать… Преподавание истории в направлении сознания «народной гордости», «народного чувства» и т.д. …преподавание истории, жаждущее на примерах прошлого найти «хорошие образцы» для подражания, должно быть отброшено!» (Из выступления А.В. Луначарского перед учителями, 1918 г.)

У писателя В.И. Белова читаем: «Я сам видел, как заведующие клубами не разрешали молодежи плясать. Клубная девушка отбирала баян или гармонь и включала проигрыватель». Заведующие клубами действовали не сами по себе, а согласно строгой установке: как рассказывала нам одна из бывших в те годы исполкомовских работников (им в свою очередь была спущена инструкция), «завклубов, у которых участники самодеятельности плясали «русского», здорово песочили, и строгача могли влепить, и с работы снять, поскольку народные песни и пляски — это вопиющее проявление бескультурщины и хамства».

Та брешь, которая возникла на месте почти разрушенной, ошельмованной национальной песенной культуры, сейчас заполнена, с одной стороны, — суррогатными псевдонародными поделками, с другой, — так называемой «масскультурой», которая, по образному выражению писателя В.Г. Распутина, — есть «нечто электронно-машинное и агрессивное, способное не воодушевлять, а подавлять, не обогащать, а изнурять, способствовать не любви, а стадности». «Масс-культура» в ее сегодняшнем проявлении еще больше раскультуривает, она — мощное орудие превращения народа в «массу», в толпу «Иванов, родства не помнящих», которым абсолютно безразлична судьба Отечества, которые презирают свою же национальность, стыдятся своего происхождения, по-холопски преклоняются перед заморским: ведь не одно поколение русских воспитано в духе самооплевания. Пожалуй, в истории России не было времени столь трудного, как нынешнее. Долгие десятилетия наш народ пытались лишить главного — православной веры прадедов, отсюда — наша разобщенность, отсутствие у многих достоинства, падение нравов. А всякое, даже малейшее, робкое проявление национального самосознания, на которое почему-то имеют право все кроме русских, подвергалось истеричным нападкам, истолковывалось как проявление шовинизма.

Поднимемся ли из разрухи? Достанет ли сил вернуть утраченное достоинство? Надо верить! И каждому на своем месте, по мере сил и способностей, противостоять чудовищному, ужасающему превращению народа в управляемое злой волей стадо манкуртов. И на песню народную мы возлагаем большие надежды, потому что она, созданная тысячами сердец наших предков, через века прошедшая, всегда связывала поколения, всегда объединяла и помогала выстоять и оставаться народом. Народная песня впитала в себя самое главное — нравственные устои народа, которые всякий раз передавала молодой поросли. «Сладостные звуки песни родимой ум пробуждают и чувства высокие воспитуют», — говорил Михайло Васильевич Ломоносов. И мы наблюдаем пробуждение умов! Несмотря ни на что. С отрадой отмечаем мы возрождение интереса к народным истокам среди той части молодежи, которая, к ее чести, не поддалась агрессивному оболваниванию. Сегодня вновь, как и во времена Митрофана Ефимовича Пятницкого, возникло множество фольклорных ансамблей, и именно среди молодых. Вероятно, так проявляется инстинкт самосохранения нации.

Мы благодарны судьбе за то, что принимаем посильное участие в возрождении родной культуры, за то, что получили в наследство от нашей бабушки, старой смоленской крестьянки Марии Лемутовой — талантливой песенницы — бесценный дар: песню народную… Земно кланяемся ей и всем старшим, кто, вопреки всему, что пришлось пережить, не дал сгинуть многим бесценным народным творениям, интуитивно понимая, как необходимы они нам — внукам и правнукам, как во все века нужны были они каждому русскому человеку. Смоленщина щедра еще на песни и «песенников», и в этом убедились гости со всего Славянского мира, приехавшие нынче на празднование Дней славянской культуры и письменности на старинную землю смоленскую. Нельзя без волнения слушать, как поют наши старшие, наши учителя — замечательные фольклорные ансамбли из Стодолища и Починка, Прудков и Боголюбова, из Сукромли, Рухани, Шарапова и Мощенок: прекрасные певцы-солисты — Екатерина Ефремовна Горбунова из Глинковского района, Ольга Владимировна Трушина из Кардымовского района, Фекла Степановна Краснова из Велижа. Скрипач и цимбалист Н.О. Андреев, певица и гармонистка — ярчайшая исполнительница из Смоленска — Мария Викторовна Шульга, Анастасия Савельевна Сельганова из Холм-Жирковского района — да разве всех назовешь! Мы учимся у них не только исполнительскому мастерству: за плечами у этих людей такие непростые судьбы. Но они не сломались, не озлобились — мы учимся у них мужеству, душевной щедрости. И если нашему поколению удастся не растерять то духовное наследство, которое с готовностью отдается нам, передать его нашим детям, значит можно быть уверенными, что они будут тверже стоять на родной земле, будут осознавать свою причастность к великой культуре, великой истории своего народа.

Да не оскудеет Земля Русская!

С. Новиков.

Руководитель ансамбля «Живая вода»;

Л. Новикова.

Солистка ансамбля.

На снимке (слева направо): С.Новиков, Л. Новикова, В. Воробьев.